Преобладающее большинство людей полагает, что солнце встает на востоке и заходит на западе. Так повелось с тех пор, как человеческий разум, вечно стремящийся обуздать суровую реальность окружающего мира путами условностей, набросил на маленькую планету, ставшую людям домом, невидимую сетку меридианов и параллелей, определил четкую систему координат, разделяя единое целое пространство на более приемлемые сознанию участки с четко обозначенными границами.
Но Вселенная велика и бесконечна и нашлись люди сумевшие это понять. Смысл их жизни не уместился в жестких рамках общепринятых условностей, не ограничился удовлетворением элементарных потребностей. Не стремятся они стать «винтиками» государства – машины, заботящейся о благе всех, но не каждого, и далеки они от воплощения в жизнь «великой американской мечты». Счастьем для них стало постоянное удовлетворение жизнью, неразрывно связанное с ощущением смысла собственного существования. Потому и становятся им тесными рамки условностей, а на окружающий мир смотрят они глазами ребенка, воспринимая его свежо и непредвзято, со звонкой эмоциональностью и безграничным оптимизмом. Как же иначе? Если есть в мире болезни, уродства и извращения, то ведь и здоровье есть, и красота , и сила. Почему же больное должно быть убедительнее здорового, хилое – яркого, уродливое - прекрасного?
Так полагали величайшие западные философы, сумевшие отринуть понятия «обладания», «присвоения», «накопления» и «рейтинга популярности». И сходились с восточными мудрецами, утверждавшими, что глупо стремиться к карьере, накоплению ценностей, к власти и славе – есть только жизнь и в ней сам человек, с бездонными глубинами собственного естества. И способ правильно жить лишь один – жить вкусно, интересно, радостно всегда и везде, наполняя бытие непрерывной полнотой ощущений, в чем, собственно, и заключается счастье.
Разделение на Запад и Восток не более, чем условность, и люди постигшие суть Пути, как коротко, но емко обозначил буддизм истинное человеческое призвание, есть везде. Однако не так уж их и много, ведь быть счастливым здесь и сейчас, а не в иной жизни, после смерти, совсем-совсем непросто. Требуется соблюдать меру во всем, быть своего рода аскетом, и постоянно упражнять ум, душу и тело. Но в результате приходит радость, дающая утонченное наслаждение, не разрушающее организм и психику, как делают это наркотики, алкоголь или обжорство, а напротив, приносящее огромную силу в виде сверхвозможностей.
Обладатели этой силы следуют по Пути самосовершенствования, не задумываясь об условных ориентирах, нет им разницы – с Запада ли на Восток, с Востока ли на Запад. Кто-то считает их чудаками, кто-то изгоями, многие и теми и другими одновременно. Но нет им до мнения окружающих никакого дела, ибо постигли они суть Пути и сворачивать не собираются. Так и шагают, купаясь в лучах наместника Вселенной Солнца, абсолютно равнодушного к человеческому мнению о том, где ему вставать и где садиться, поскольку истина заключается в удивительно простой вещи – крутиться-то приходится все же не ему.
«В глубокой древности были подлинные люди, которые обнимали Небо и Землю, держали в руке силы Инь и Ян, дышали чистейшей энергией, стояли одиноко, оберегая в себе дух, а мышцы и плоть их были как бы одно. Поэтому они могли жить без конца, ибо обладали они долголетием Неба и Земли. Так они жили в Дао.
В средней древности были совершенные люди, которые были непорочны в своих жизненных свойствах и целостны в своих принципах. Они пребывали в гармонии с силами Инь и Ян, и четырьмя сезонами, отстранялись от всего суетного, накапливали в себе семя жизни и оберегали целостность духа, странствовали среди Неба и Земли, внимали тому, что находится за Восьмью пределами мироздания. Так они могли продлить свои годы, укрепить себя и тем самым приблизиться к подлинным людям.
Следом шли мудрые люди, которые были сопричастны гармонии Неба и Земли, следовали принципам устроения Восьми пределов, сообразовывались с мирскими вожделениями, не держали в сердце обиды и гнева, в поступках своих не бежали от мира, в одеждах своих следовали приличиям, но в поведении своём не оглядывались на людские нравы. Вовне они не утомляли своё тело, внутри они не напрягали разум, но пестовали в себе безмятежную удовлетворённость, почитая постижение себя истинной заслугой. Тело их не ведало ущерба, дух не ведал разброда, а потому срок их жизни исчислялся сотнями лет.
Следом шли достойные люди, которые брали за образец Небо и Землю, образом жизни своей уподоблялись солнцу и луне, располагались навроде звезд на небе, умели различать действия Инь и Ян, разделять движения четырех сезонов…»
Так определяет китайский трактат «Нейцзин» («Канон внутреннего») всю иерархию внутренних образов человека, самую суть его, отразившую интимную правду жизни. Именно таким, воистину человечным становится, по мнению гениальных философов древности тот, кто, ступив на Великий Путь, превозмог себя, овладел своими мыслями, чувствами и поступками, вместил в себя целый мир и воплотил в себе всю полноту жизненных свойств.
Можно иронизировать по поводу «мудрецов китайских» сколько угодно, но они, пожалуй, сумели отыскать заветную правду-матку и режут её во всеуслышание, совсем не опасаясь показаться кому-то смешными. Смешным, в сравнении с их величием, скорее выглядит преобладающее большинство населения планеты Земля, погрязшее в сетях пресловутых обстоятельств и поэтому терзающих себя всевозможными химерами, чаще всего приносящем одни лишь страдания. Главное, подсознательно почти каждый понимает, что ничего сверхсложного в обретении счастья нет, однако не перестаёт надеяться ещё и на некое чудо. Хотя, если вдуматься, позиция «на бога надейся, а сам не плошай» весьма сомнительная. Просто «не плошать» человек, выходит, не в состоянии, а ведь куда проще изыскивать резервы не где-то в заоблачной выси, а внутри самого себя.
Тем и отличаются от остальных люди Пути, что нет в них ничего, по меткому выражению Ницше, «слишком человеческого». А как же иначе? Оставаться самим собой, пребывая в согласии со всем окружающим миром, можно лишь подогнав себя под всеобщий вселенский порядок, и тут важно не только обрести живую внутреннюю связь между собою и Великой Пустотой, но и осознать Одиночество. Мир-то все равно не переделаешь. Так не лучше ли просто следовать естественному ходу вещей, когда устал - спать, когда голоден – есть? Словом, не мучаться, отыскивая смысл жизни, а ограничиться просто повседневным здравым смыслом. И не порицать тех, кто вобрал в себя мудрость веков, а попытаться присутствовать в своих собственных поступках, чего большинство людей делать не в состоянии. Потому-то и предстают в глазах остальных идущие по Пути «вечно другими», хотя, как сказано в том же «Каноне внутреннего», «сведущий в небесном непременно с вниманием рассмотрит дела человеческие». И рассмотрев, откроет реальность подлинно человеческую, а вслед за подлинным придет совершенное, мудрое и достойное. Вечно другое, поскольку неизменным в реальном мире остаётся только одно – бесконечная Перемена всех Перемен.
Кому не слабо?
Но Вселенная велика и бесконечна и нашлись люди сумевшие это понять. Смысл их жизни не уместился в жестких рамках общепринятых условностей, не ограничился удовлетворением элементарных потребностей. Не стремятся они стать «винтиками» государства – машины, заботящейся о благе всех, но не каждого, и далеки они от воплощения в жизнь «великой американской мечты». Счастьем для них стало постоянное удовлетворение жизнью, неразрывно связанное с ощущением смысла собственного существования. Потому и становятся им тесными рамки условностей, а на окружающий мир смотрят они глазами ребенка, воспринимая его свежо и непредвзято, со звонкой эмоциональностью и безграничным оптимизмом. Как же иначе? Если есть в мире болезни, уродства и извращения, то ведь и здоровье есть, и красота , и сила. Почему же больное должно быть убедительнее здорового, хилое – яркого, уродливое - прекрасного?
Так полагали величайшие западные философы, сумевшие отринуть понятия «обладания», «присвоения», «накопления» и «рейтинга популярности». И сходились с восточными мудрецами, утверждавшими, что глупо стремиться к карьере, накоплению ценностей, к власти и славе – есть только жизнь и в ней сам человек, с бездонными глубинами собственного естества. И способ правильно жить лишь один – жить вкусно, интересно, радостно всегда и везде, наполняя бытие непрерывной полнотой ощущений, в чем, собственно, и заключается счастье.
Разделение на Запад и Восток не более, чем условность, и люди постигшие суть Пути, как коротко, но емко обозначил буддизм истинное человеческое призвание, есть везде. Однако не так уж их и много, ведь быть счастливым здесь и сейчас, а не в иной жизни, после смерти, совсем-совсем непросто. Требуется соблюдать меру во всем, быть своего рода аскетом, и постоянно упражнять ум, душу и тело. Но в результате приходит радость, дающая утонченное наслаждение, не разрушающее организм и психику, как делают это наркотики, алкоголь или обжорство, а напротив, приносящее огромную силу в виде сверхвозможностей.
Обладатели этой силы следуют по Пути самосовершенствования, не задумываясь об условных ориентирах, нет им разницы – с Запада ли на Восток, с Востока ли на Запад. Кто-то считает их чудаками, кто-то изгоями, многие и теми и другими одновременно. Но нет им до мнения окружающих никакого дела, ибо постигли они суть Пути и сворачивать не собираются. Так и шагают, купаясь в лучах наместника Вселенной Солнца, абсолютно равнодушного к человеческому мнению о том, где ему вставать и где садиться, поскольку истина заключается в удивительно простой вещи – крутиться-то приходится все же не ему.
«В глубокой древности были подлинные люди, которые обнимали Небо и Землю, держали в руке силы Инь и Ян, дышали чистейшей энергией, стояли одиноко, оберегая в себе дух, а мышцы и плоть их были как бы одно. Поэтому они могли жить без конца, ибо обладали они долголетием Неба и Земли. Так они жили в Дао.
В средней древности были совершенные люди, которые были непорочны в своих жизненных свойствах и целостны в своих принципах. Они пребывали в гармонии с силами Инь и Ян, и четырьмя сезонами, отстранялись от всего суетного, накапливали в себе семя жизни и оберегали целостность духа, странствовали среди Неба и Земли, внимали тому, что находится за Восьмью пределами мироздания. Так они могли продлить свои годы, укрепить себя и тем самым приблизиться к подлинным людям.
Следом шли мудрые люди, которые были сопричастны гармонии Неба и Земли, следовали принципам устроения Восьми пределов, сообразовывались с мирскими вожделениями, не держали в сердце обиды и гнева, в поступках своих не бежали от мира, в одеждах своих следовали приличиям, но в поведении своём не оглядывались на людские нравы. Вовне они не утомляли своё тело, внутри они не напрягали разум, но пестовали в себе безмятежную удовлетворённость, почитая постижение себя истинной заслугой. Тело их не ведало ущерба, дух не ведал разброда, а потому срок их жизни исчислялся сотнями лет.
Следом шли достойные люди, которые брали за образец Небо и Землю, образом жизни своей уподоблялись солнцу и луне, располагались навроде звезд на небе, умели различать действия Инь и Ян, разделять движения четырех сезонов…»
Так определяет китайский трактат «Нейцзин» («Канон внутреннего») всю иерархию внутренних образов человека, самую суть его, отразившую интимную правду жизни. Именно таким, воистину человечным становится, по мнению гениальных философов древности тот, кто, ступив на Великий Путь, превозмог себя, овладел своими мыслями, чувствами и поступками, вместил в себя целый мир и воплотил в себе всю полноту жизненных свойств.
Можно иронизировать по поводу «мудрецов китайских» сколько угодно, но они, пожалуй, сумели отыскать заветную правду-матку и режут её во всеуслышание, совсем не опасаясь показаться кому-то смешными. Смешным, в сравнении с их величием, скорее выглядит преобладающее большинство населения планеты Земля, погрязшее в сетях пресловутых обстоятельств и поэтому терзающих себя всевозможными химерами, чаще всего приносящем одни лишь страдания. Главное, подсознательно почти каждый понимает, что ничего сверхсложного в обретении счастья нет, однако не перестаёт надеяться ещё и на некое чудо. Хотя, если вдуматься, позиция «на бога надейся, а сам не плошай» весьма сомнительная. Просто «не плошать» человек, выходит, не в состоянии, а ведь куда проще изыскивать резервы не где-то в заоблачной выси, а внутри самого себя.
Тем и отличаются от остальных люди Пути, что нет в них ничего, по меткому выражению Ницше, «слишком человеческого». А как же иначе? Оставаться самим собой, пребывая в согласии со всем окружающим миром, можно лишь подогнав себя под всеобщий вселенский порядок, и тут важно не только обрести живую внутреннюю связь между собою и Великой Пустотой, но и осознать Одиночество. Мир-то все равно не переделаешь. Так не лучше ли просто следовать естественному ходу вещей, когда устал - спать, когда голоден – есть? Словом, не мучаться, отыскивая смысл жизни, а ограничиться просто повседневным здравым смыслом. И не порицать тех, кто вобрал в себя мудрость веков, а попытаться присутствовать в своих собственных поступках, чего большинство людей делать не в состоянии. Потому-то и предстают в глазах остальных идущие по Пути «вечно другими», хотя, как сказано в том же «Каноне внутреннего», «сведущий в небесном непременно с вниманием рассмотрит дела человеческие». И рассмотрев, откроет реальность подлинно человеческую, а вслед за подлинным придет совершенное, мудрое и достойное. Вечно другое, поскольку неизменным в реальном мире остаётся только одно – бесконечная Перемена всех Перемен.
Кому не слабо?