Беппо любил эти часы перед рассветом, когда весь город еще спал.
Свою работу он делал с удовольствием и очень основательно. Он знал, что это очень нужная работа.
Улицу он подметал не спеша, с расстановкой: при каждом шаге - вздох, при каждом вздохе - взмах метлой. Шаг - вздох - взмах метлой. Шаг - вздох - взмах метлой. Иногда он на минуту останавливался и задумчиво смотрел перед собой. А потом опять сначала: шаг - вздох - взмах метлой...
И пока он так продвигался, посматривая на грязную улицу впереди себя и на чистую - позади, ему в голову приходили порой даже значительные мысли.
Но это были мысли без слов, мысли, которые так же трудно передать, как запах, о котором остались одни лишь воспоминания, или цвет, который привиделся во сне.
После работы, сидя у Момо, он объяснял ей свои мысли. И благодаря способности Момо слушать, Беппо находил для объяснения нужные слова.
- Видишь ли, Момо, - говорил он, например, - дело обстоит так: вот ты видишь перед собой очень длинную улицу. И думаешь: какая же она длинная! Никогда ее не одолеть, думаешь ты.
Некоторое время он молча смотрел перед собой, потом продолжал:
- И тогда ты начинаешь спешить. И спешить все сильнее. А поглядев вперед, ты видишь, что путь перед тобой совсем не уменьшился. И тогда ты еще больше напрягаешься - от страха, и под конец ты совсем без сил и не можешь шагу ступить. А улица все еще простирается впереди. Но так делать нельзя.
Некоторое время он думал. Потом продолжал:
- Никогда нельзя думать сразу обо всей улице, понимаешь? Надо думать о следующем шаге, о следующем вздохе, а следующем взмахе метлой. Все время только о следующем.
Он опять задумался, размышляя, прежде чем добавить:
- Тогда это доставляет радость; это важно, тогда дело идет хорошо. И так оно должно быть. - И опять продолжал после долгой паузы:
- Вдруг ты замечаешь, что шаг за шагом одолел всю улицу. А ты и не заметил как, и не устал. - Он кивнул сам себе и закончил: - Вот что важно.
Свою работу он делал с удовольствием и очень основательно. Он знал, что это очень нужная работа.
Улицу он подметал не спеша, с расстановкой: при каждом шаге - вздох, при каждом вздохе - взмах метлой. Шаг - вздох - взмах метлой. Шаг - вздох - взмах метлой. Иногда он на минуту останавливался и задумчиво смотрел перед собой. А потом опять сначала: шаг - вздох - взмах метлой...
И пока он так продвигался, посматривая на грязную улицу впереди себя и на чистую - позади, ему в голову приходили порой даже значительные мысли.
Но это были мысли без слов, мысли, которые так же трудно передать, как запах, о котором остались одни лишь воспоминания, или цвет, который привиделся во сне.
После работы, сидя у Момо, он объяснял ей свои мысли. И благодаря способности Момо слушать, Беппо находил для объяснения нужные слова.
- Видишь ли, Момо, - говорил он, например, - дело обстоит так: вот ты видишь перед собой очень длинную улицу. И думаешь: какая же она длинная! Никогда ее не одолеть, думаешь ты.
Некоторое время он молча смотрел перед собой, потом продолжал:
- И тогда ты начинаешь спешить. И спешить все сильнее. А поглядев вперед, ты видишь, что путь перед тобой совсем не уменьшился. И тогда ты еще больше напрягаешься - от страха, и под конец ты совсем без сил и не можешь шагу ступить. А улица все еще простирается впереди. Но так делать нельзя.
Некоторое время он думал. Потом продолжал:
- Никогда нельзя думать сразу обо всей улице, понимаешь? Надо думать о следующем шаге, о следующем вздохе, а следующем взмахе метлой. Все время только о следующем.
Он опять задумался, размышляя, прежде чем добавить:
- Тогда это доставляет радость; это важно, тогда дело идет хорошо. И так оно должно быть. - И опять продолжал после долгой паузы:
- Вдруг ты замечаешь, что шаг за шагом одолел всю улицу. А ты и не заметил как, и не устал. - Он кивнул сам себе и закончил: - Вот что важно.